ИМПЕРАТРИЦА АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА

Из дневника цесаревича Николая II известно, что он мечтал о браке с Алисой Гессенской еще в 1890 году. Вот, что он пишет:

«20 августа... Боже! Как мне хочется поехать в Ильинское, теперь там гостят Виктория с Аликс; иначе если я ее не увижу теперь, то придется ждать целый год, а это тяжело!!!»

Несмотря на длительность разлук, чувства будущего Императора не угасали, в конце 1891 года он сделал в дневнике следующую запись:

«21 декабря... Вечером у Мама втроем с Апрак рассуждали о семейной жизни теперешней молодежи из общества; невольно этот разговор затронул самую живую струну моей души, затронул ту мечту и ту надежду которыми я живу изо дня в день. Уже полтора года прошло с тех пор, как я говорил об этом с Папа в Петергофе, а с тех пор ничего не изменилось, ни в дурном, ни в хорошем смысле! Моя мечта — когда-нибудь жениться на Аликс Г. Я давно ее люблю, но еще глубже и сильнее с 1889 г., когда она зимой провела шесть недель в Петербурге! Я долго противился моему чувству, стараясь обмануть себя невозможностью осуществления моей заветной мечты! <...> Единственное препятствие или пропасть между нею и мною — это вопрос религии! Кроме этой преграды нет другой; я почти убежден, что наши чувства взаимны!»

В начале 1890-х годов против брачного союза Алисы и цесаревича Николая выступили родители последнего, надеявшиеся на его брак с Еленой Луизой Генриеттой, дочерью Луи-Филиппа, графа Парижского. Ключевую роль в устройстве брака Алисы с Николаем Александровичем сыграли усилия Великой Княгини Елизаветы Федоровны и Великого Князя Сергея Александровича, через которых осуществлялась переписка влюбленных.

Горячее желание осуществилось еще через 2 года. Венчание Принцессы Алисы с будущим царем Николаем II состоялось 14 (26) ноября 1894 года. Коронация Императора Николая II Александровича и Императрицы Александры Феодоровны состоялась 14 мая 1896 года. Сестра Императора Николая II, Ольга Александровна так вспоминала об этом:

«Никогда не забуду, как во время Коронации, Алики опустилась на колени перед Ники. Как бережно он надел корону на ее голову, как нежно поцеловал свою юную Царицу и помог ей подняться. Затем все мы стали подходить к ним… Я сделала реверанс, подняла голову и увидела голубые глаза Ники, которые с такой любовью смотрели на меня, что у меня от радости зашлось сердце. До сих пор помню, с каким пылом я клялась быть верной своей Родине и Государю».

Ольга Александровна оставила нам ценнейшие мемуары. Она достаточно хорошо описала взаимоотношения царствующей и вдовствующей Императриц. После смерти Александра III, его супруга Мария Федоровна почувствовала себя полноправной хозяйкой во всем и своему сыну стремилась давать советы в делах управления Государством.

«Из всех нас, Романовых, Алики наиболее часто была объектом клеветы. С навешенными на нее ярлыками она так и вошла в историю. Я уже не в состоянии читать всю ложь и все гнусные измышления, которые написаны про нее. Даже в нашей семье никто не попытался понять ее. Исключение составляли мы с моей сестрой Ксенией и тетя Ольга.

Мама любила сплетни. Дамы ее двора с самого начала приняли Алики в штыки. Было столько болтовни, особенно, по поводу ревнивого отношения Алики к первенству Мама. Мне-то хорошо известно, что Алики не испытывала никакой зависти к Мама, наоборот, ее вполне устраивало, что главенствующее положение оставалось не за нею. В то время главенствующее положение было за Вдовствующей Императрицей, нежели за Царствующей Императрицей.

— Согласно законодательству Вдовствующая Императрица имела преимущество перед Царствующей Императрицей. Во время официальных приемов Мама выступала первой, опираясь о руку Ники. Алики следовала за ними, в сопровождении старшего из Великих Князей… Разве могла Алики быть счастливою? Но я никогда не слышала от нее и слова жалобы. Тот же закон устанавливал, что Вдовствующая Императрица вправе надевать фамильные драгоценности, а также драгоценности, принадлежащие короне. Насколько мне известно, Алики была довольно равнодушна к драгоценным украшениям, за исключением жемчуга, которого у нее было множество, но придворные сплетницы утверждали, будто она возмущена тем, что не имеет возможности носить все рубины, розовые бриллианты, изумруды и сапфиры, которые хранились в шкатулке Мама. Трения возникали и по другим вопросам.

Мама настаивала на том, что именно она должна подбирать фрейлин и статсдам для своей невестки. Щекотливым был и вопрос, касающийся нарядов. Мама нравились броские, с отделкой платья, причем, определенных цветов. Она никогда не учитывала вкусы самой Алики. Зачастую Мама заказывала платья, но Алики их не носила. Она прекрасно понимала, что ей идут платья строгого покроя.

Кстати, мой собственный гардероб зачастую приводил меня в ярость, хотя я, по существу, была равнодушна к своей одежде. Но, разумеется, я не имела права выбора, о чем бы ни шла речь. До чего я ненавидела всякую отделку! Больше всего мне нравилось льняное платье, которое я надевала, когда рисовала!»

Ольга Александровна замечательно рисовала, в числе ее работ, например, портрет Александры Гастоновны Вяземской, одной из клиенток Надежды Петровны Ламановой.

«Мария Федоровна, сестра Александры, королевы Англии, начала приезжать к нам, когда была еще женой Великого князя, и осталась одной из наших самых верных клиенток до самой смерти.

Она отличалась вдумчивостью и скурпулезностью. Например, незадолго до того, как ее сын, Великий князь Николай, собрался жениться, Мария Федоровна написала нам и просила прислать рисунки и образцы тканей, чтобы она могла заказать дюжину или более платьев в подарок своей будущей невестке. Царица писала, что ей очень понравилось розовое платье, вышитое серебром и отделанное французскими розами.

Невеста могла бы надеть его на прием во французском посольстве в честь молодых. Мы сразу же отправили посылку морем. Но Ее Величество не смогла сделать выбор или отправить заказ, так как внезапно скончался царь Александр III, и двор погрузился в траур на целый год. Конечно, за год мы обо всем забыли, пока однажды с удивлением не получили отложенный заказ полностью. По истечении официального срока траура Мария Федоровна напомнила нам о заказе и сделала выбор из присланных материалов и фасонов.

Но некоторые ткани, которые она выбрала, к этому времени уже не выпускались, но мы были столь тронуты ее тонкостью и вежливостью, что специально их заказали, а не стали предлагать Ее Величеству поменять свой заказ.

Естественно, именно через Марию Федоровну мы стали шить и туалеты для последней русской императрицы, которую ожидала трагическая судьба.

Последняя императрица приезжала в Париж с официальным визитом, где я имел случай увидеть ее. За исключением того, что ее лиф был слегка коротковат, что в некоторой мере лишало силуэт элегантности, императрица была статной, высокой и весьма красивой. В действительности и она, и ее сестра, жена Великого князя Сергея, слыли красавицами».

Не только Императрица Мария Федоровна, но и бабушка невесты, королева Виктория, позаботилась о нарядах для будущей Императрицы Александры Федоровны.

🖂 «16 ноября. Петербург

Моя дорогая бабушка,

Хочу отправить тебе эти строки с уезжающим сегодня вечером лордом Каррингтоном. Как мне благодарить тебя за твое милое письмо с добрыми пожеланиями и благословениями и за прелестные подарки? Кулон с твоим дорогим портретом необыкновенно красив, и я высоко ценю его — прекрасное кольцо я надела на свадьбу и с тех пор ношу его, оно постоянно напоминает мне о той, кто его подарил. Ткани, шали и пелерина восхитительны и очень пригодятся — увы, я долго не смогу носить новые платья. Ты можешь представить себе, что мы чувствовали во время венчания — десять лет назад на свадьбе Эллы наши горячо любимые отцы были с нами — а теперь! Бедная тетя Минни совсем одна. Она ангел доброты, так трогательна и так стойко держится, даже невозможно выразить словами. Какое утешение, что приехал ее отец, было кому идти рядом с ней. Мне несказанно не хватает милого Папа, а бедный дорогой Ники ужасно переживает потерю своего любимого отца. Но хорошо, что мы уже женаты, я могу больше бывать с ним, утешать и помогать ему во всем. Он так добр и мил ко мне, и я люблю его все сильнее и сильнее с каждым днем. Мы оба так рады, что ты поручила ему этот великолепный полк, и глубоко тронуты тем, что тебе пришла в голову мысль доставить ему это удовольствие. У нас здесь хорошенькие комнатки, пока наши апартаменты в Зимнем дворце не готовы, и мы не хотим сразу оставлять одну его дорогую Матушку.

Еще раз благодарю за добрые слова, которые ты нам написала и за подарки.

Остаюсь, дорогая, любимая бабушка, твое всегда глубоко преданное и покорное любящее дитя

Аликс.

Мы были страшно тронуты, что ты дала обед в день нашей свадьбы».

О вкусе Александры Федоровны и отношению к одежде в своих мемуарах писала ее фрейлина, Анна Вырубова:

«Порой я видела Государыню на полу, на коленях, со школьной директрисой, барышней Шнейдер делающих рабочие чертежи к коврам. У Государыни были настолько тонкий вкус и художественное чутье, что даже директор Императорского фарфорового завода часто приносил Государыне на показ и усовершенствование готовые образцы или приходил за получением от Государыни новых идей.

Она не любила ни роскоши, ни блеска, была равнодушна к туалетам настолько, что камеристкам приходилось напоминать ей о заказах новых платьев. Она носила одно и то же платье годами, в военные годы она не заказала себе ни единой принадлежности туалета.

Своих детей она весьма строго воспитывала в нетребовательности. Одежда переходила от старших к младшим, совсем как в бедных буржуазных семьях; в финских шхерах Императорские дети часто носили скромные хлопчатобумажные платья. Если бы им довелось жить после революции, то они хорошо прожили бы в очень простых условиях.

Государыня, которая распоряжалась сравнительно большими средствами на приобретение убранств, не использовала деньги на себя, а раздавала их бедным или жертвовала на благотворительные цели до такой степени, что часто оставалась без денег, когда действительно был нужен новый праздничный наряд».

Со временем у Александры Федоровны сложился круг придворных поставщиков. В списках поставщиков Александры Федоровны было несколько портных, в том числе и Надежда Петровна Ламанова. О том, как состоялось знакомство Александры Федоровны с Ламановой ходят легенды. Самая красивая из них гласит, что Императрица вместе с сестрой, Елизаветой Федоровной, посетили ателье мадам Ламановой, где августейшая особа была поражена созданным для нее нарядом и тотчас же провозгласила, что отныне Надежда Ламанова имеет право называться Поставщиком Двора Ея Императорского Величества. Все же доля правды в легенде есть.

Из прошения Надежды Петровны на право получения этого звания мы узнаем, что поставки ко Двору она осуществляла, начиная с 1893 года, когда Александра Федоровна еще не жила в России. Следовательно, совершенно точно, что первой у Ламановой одевалась родная сестра Императрицы — Великая Княгиня Елизавета Федоровна. Известно, что столицей в то время был Санкт-Петербург, так как же августейшие особы узнали о Ламановой, которая жила и работала в Москве? Все очень просто. Дело в том, что супругом Елизаветы Федоровны был генерал-губернатор города Москвы Великий Князь Сергей Александрович, дядя Николая II. Соответственно Елизавета Федоровна и Сергей Александрович жили в Москве, и их, конечно же, навещала Александра Федоровна.

Александра Федоровна не любила роскошь и русскую великосветскую праздность. Выросшая в одной из самых скупых и консервативных монарших семей Европы, она до последних дней оставалась верна ее жестким правилам. «Во многих отношениях государыня была викторианкой, — писала Лили Ден. — Вместе с бабушкой она разделяла приверженность закону и порядку, верность семейному долгу, неприязнь ко всему «модерновому». Свойственна была ей и расчетливость Кобургов, которая так раздражала светскую чернь. Русские аристократы никак не могли взять в толк, с чего это их Императрице вздумалось вязать шарфы и шерстяные платки и дарить им эти вязаные изделия или же отрезы на костюмы. У них было совершенно другое представление о том, каким должен быть Царский подарок. Им было невдомек, с какой любовью вязала Государыня этот злосчастный шарф или платок. Однако Ее Величество, проникнутая викторианскими представлениями о дружбе, не могла и не хотела понять, что старания ее напрасны».

Царица предпочитала скромные пастельные тона, прекрасно подходившие тону ее мраморного точеного лица и всей ее статной и собранной фигуре. Излюбленными оттенками были гриперлевый, нежно-голубой, бледно-фисташковый, шафрановый, сиреневый, светло-розовый, а также лиловый, доминировавший в ее гостиной.

Весьма сдержанно она относилась к модным новинкам. Терпеть не могла фривольные шмиз а'la directoire с завышенной линией талии и слишком смелым декольте. Императрица не видела смысла в «хромающих» юбках, придуманных диктатором моды французом Полем Пуаре. Она считала неприемлемым экзотический гаремный стиль, не понимала, как дамы могут носить пестрые платья-халаты в китайском вкусе.

Царица предпочитала строгие и слегка консервативные платья с красиво ниспадающими складками, визуально удлинявшими ее фигуру. В них она выглядела элегантно и даже монументально.

Именно этим и отличались платья, которые создавала Надежда Петровна Ламанова. Среди дошедших до нашего времени туалетов мы как раз видим нежные пастельные тона, безупречный крой и элегантность. Всего в коллекции Государственного Эрмитажа хранятся шесть платьев Александры Федоровны, выполненных в ателье Надежды Ламановой.

Первое платье — бальное, фасона «принцесс» из розового шифона на розовом атласном чехле, декорировано вышивкой пайетками и бисером, по подолу обшито гирляндой из махровых роз и бантов из розового шифона. Драпированный лиф и буфчатые рукава — из розового шифона, спереди приколоты искусственные цветы — махровые розы. В платье сочетаются очень модные в этих сезонах вышивка блестками с отделкой из легких материй, а также фасон «принцесс», столь любимый Императрицей Александрой Федоровной. Этот фасон выгодно подчеркивал все достоинства ее фигуры — линии талии, груди и бедер.

Известен факт, что Императрицу Александру Федоровну, имевшую слабое здоровье, во время примерки заменяла ее камер-фрау Мадлена Занотти, «отличавшаяся, как говорили тем, что ее фигура была абсолютно одинакова с фигурой государыни при таком же росте». Однако же, Марией Маркович была найдена разрозненная переписка Надежды Петровны Ламановой с обер-камер-фрау Императрицы Марий Федоровной Гегингер, из которой становится недвусмысленно понятно, что Ламанова имела честь встречаться с Александрой Федоровной лично и производить примерку. Без конфуза не обошлось, в спешке Надежда Петровна что-то недопоняла и соответственно не выполнила заказ, о чем она пишет в своем ответном письме.

Особенное письмо было отправлено Надежде Петровне Марией Герингер 27 июля 1896 года. Из него становится известной сумма, на которую сделала заказы Императрица — 6 170 рублей. Но нам интереснее другое — знаменательные даты.

14 мая 1896 года состоялась коронация Николая II и Александры Федоровны. Ровно через 2 недели, 28 мая 1896 года состоялось не менее значимое для России и всего мира событие — открытие Всероссийской Художественно-Промышленной выставки в Нижнем Новгороде. Нижний Новгород был избран еще Александром III (1845-1894), в память о славном служении нижегородцев России и с учетом торгового значения города. Целью выставки было желание продемонстрировать рост и мощь российской промышленности, сельского хозяйства и торговли, а также показать достижения науки и культуры. Впрочем после коронационных торжеств Император с Императрицею не поехали в Нижний Новгород, они прожили в Москве более месяца, посещая Подмосковье, а 22 июня 1896 года прибыли в Санкт-Петербург.

Побывала ли Александра Федоровна в эти дни у Ламановой? Неизвестно. Николай II в своем дневнике писал, что они были порознь только 29 мая.

Визит Императора Николая II и Императрицы Александры Федоровны в Нижний Новгород состоялся 17 июля 1896 года. Заметим, что дата 17 июля стала роковой в судьбе последнего Императора, именно в ночь с 16 на 17 июля 1918 года царская семья была расстреляна…

А пока они полные сил прибыли посетить знаменитую выставку, не оставляющую равнодушными и по сей день всех тех, кто знакомится с ее историей и фотоматериалами.

Нижний Новгород стал первым российским городом, куда Николай прибыл не Великим Князем — наследником престола, а коронованным Императором Николаем II. Нижегородский просветитель, педагог и издатель Василий Иванович Виноградов в своем репортаже достоверно отразил последовательность царского визита, подробно описав все четыре дня пребывания Николая II в Нижнем: 17, 18, 19 и 20 июля. Император и Императрица проследовали в Нижний Новгород из Санкт-Петербурга, с остановкой в Москве, где к ним подсели княгиня Голицына и Васильчикова.

17 июля. «В 10 часов утра сигнальный рожок дорожного сторожа известил о приближении Императорского поезда. Все смолкло и замерло в ожидании момента прибытия Их Величеств. В две минуты одиннадцатого царский поезд тихо подошел к платформе пассажирского вокзала. Встречающие обнажили головы. Императорский вагон остановился против палисадника, находящегося между зданием вокзала и Царским павильоном. Первой вышла из вагона Государыня Императрица, сойдя по особой лестнице-сходне, обитой голубым плюшем, затем вышел Государь в мундире лейб-гренадерского Екатеринославского имени Императора Александра III полка. На Ее Величестве было белое шелковое платье и такая же накидка, шитая серебром, и белая шляпка». Сразу с вокзала Императорская чета проследовала в кафедральный Спасо-Преображенский собор в Нижегородский кремле. На фотографии Максима Дмитриева запечатлён выход Императора и Императрицы из собора.

19 июля 1896 года Николай II и Александра Федоровна весь день провели на выставке. Одним из последних в программе посещений стал Воздухоплавательный павильон, где на открытой площадке был приготовлен к полету воздушный шар. «В корзину шара сели два офицера воздухоплавательного парка, поручики Борсенков и Нат. По команде начальника парка капитана Кованько, шар поднимался на привязи, затем был спущен на землю, и через несколько минут был сделан этими же аэронавтами в присутствии Высочайших Посетителей свободный воздушный полет. Шар поднялся почти прямо над выставкой на огромную высоту и далее плавно понесся через Оку…»

На следующей фотографии крупным планом сняты Высокие Гости выставки. Здесь мы можем ближе рассмотреть платье Александры Федоровны.

Императорская чета отбыла в Санкт-Петербург через Москву 20 июля и уже 21 июля вечером они были дома. Заметим, что через несколько дней, 27 июля, Мария Федоровна Герингер отправила письмо Ламановой Надежде Петровне, в котором она послала «настоящую мерку Ея Величества» и просила сделать платье «совсем как серое» к приезду Александры Федоровны 15 августа 1896 года в Москву. Действительно Император с Императрицей выехали на поезде из Петергофа 13 августа и 15 уже были в Вене. В Москве они были лишь проездом.

Второе платье из коллекции Эрмитажа, выполненное в мастерской Н.П. Ламановой, своим кроем похоже на то, что изображено на фотографии выше. Это визитное платье выполнено из бежевого сукна фасона «принцесс», закрытое, с рукавами жиго. Воротник-стойка сшит из бархата в тон платья. Юбка расклешена, с треном и двойной складкой сзади. Платье декорировано вышивкой в стиле Людовика XVI в виде двойных вертикальных полос из блесток и выполненных тамбурным швом цветочных гирлянд.

Отметим, что платья подобного силуэта преобладали в гардеробе Императрицы Александры Федоровны. На фотографии ниже Александра Федоровна позирует в платье такого же фасона.

Следующие 4 платья похожи своим силуэтом и относятся к временному периоду начала XX века. Все они приталены, с большим декольте, коротким рукавом и с небольшим треном.

Третье вечернее платье из коллекции Эрмитажа выполнено из бархата шифона шафранового цвета — одного из любимых цветов Императрицы. Лиф открытый, с большим овальным декольте, удлиненный, со шнипом, на поясе из желтого атласа, с напуском спереди. Рукав короткий, с двойным воланом из шифона. Юбка расклешена, с мягкой встречной складкой по центру спинки, со шлейфом. Отделано инкрустацией белого машинного кружева, имитирующего филейную вышивку, аппликацией из бархата и вышивкой синелью в виде цветущих веток гортензии.

Четвертое бальное платье Императрицы создано из белого тюля с мушками, на белом атласном чехле. Лиф декольте, с короткими рукавами, декорирован брюссельским кружевом и вышивкой блестками и битью в виде цветков мака; декольте и низ рукавов декорированы накладным шитьем в виде листьев, расшитых блестками. Пояс из заложенной складками серебряной парчи. Юбка также декорирована вышивкой блестками и накладным шитьем в виде листьев и цветов мака.

В сети часто встречается это платье с неверной цветопередачей — как будто платье имеет желтый оттенок, на самом же деле оно белое.

Пятое платье из-за его бледно-фисташкового оттенка часто путают с платьем работы Модного дома Бризак — любимого кутюрье Императрицы. С платьем связана еще одна путаница, в одном из каталогов была неверная цветопередача — оно в нем мутно-желтого цвета. Об этом мы писали в разделе «Казусы и мифы».

Лиф платья притален, со шнипом, на широком поясе углом, спереди с небольшим напуском. Рукава короткие из шифона. Юбка расклешена, с мягкими складками по центру спинки, со шлейфом. Отделано вставками из шифона и кружева, с широким кружевным воланом по подолу. По всему платью вышивка бисером, блестками и стразами.

При ближайшем рассмотрении становится понятно, что кроме цвета и фасона ничего общего у платья от Бризак и платья от Ламановой нет. Рассмотрим лифы:

Ниже платье от Бризак в полный рост. Платье вечернее (лиф и юбка) из белого шелкового кружева типа «малин» с мелким узором, на белом шифоновом и шелковом чехле цвета морской волны. Лиф открытый, с большим овальным декольте, удлиненный, со шнипом. Рукав короткий. Вырез декольте и низ рукавов декорированы кружевом типа «алансон». Юбка расклешена, со складкой по центру спинки, со шлейфом. По всей поверхности платья вышивка серебряными блестками и фигурными пластинками орнамента из вьющихся лент, бантов, лавровых венков и побегов.

Шестое платье — уникально. Во-первых, оно поразительно похоже на платье фисташкового цвета выше. Во-вторых, в этом платье редкое сочетание работ двух ведущих мастерских — Москвы и Петербурга. Вероятно, первоначально платье было заказано с одним лифом, а затем в соответствии с модой этого времени был выполнен второй лиф.

Сравним два лифа выполненные в мастерской Н. Ламановой и А. Бризак к одной и той же юбке.

Вот так выглядит платье, исполненное в содружестве двух мастерских:

Мы уже знаем, что Александра Федоровна заказывала платья похожие друг на друга, изменения касались лишь отделки и цвета. Вот, к примеру, еще одно платье от Бризак схожего фасона.

Интересен тот факт, что Поставщиками Двора Ея Императорского Величества Надежда Петровна Ламанова и Модный дом Бризак стали одновременно — с 1904 года. Первой «своей» петербургской портнихой Александры Федоровны стала в 1902 г. некая Морэн-Блосье. Примечательно, что у двух Императриц некоторые портные «пересекались», например, Илья Леонтьевич Крылов, имевший звание с 1878 года. Звание Поставщика впоследствии «автоматически» унаследовал его ученик, потомственный почетный гражданин Павел Иванович Китаев, который в 1903 году одновременно вошел в Списки обеих Императриц. Из иностранных портных в списках с 1895 года значится прославленный английский дом моды Redfern (Лондон), клиентами которого были королева Виктория, принцесса Уэльская, королева Дании и королева Португалии. В списках заказчиц Дома можно найти королеву эллинов Ольгу Константиновну и Великую Княгиню Марию Павловну, супругу Владимира Александровича. В 1907 г. дамский портной Михайлов пополнил личный Список Императрицы.

Весьма вероятно, что Ламанова была бы любимым модельером Императрицы, живи она не в Москве, а в Санкт-Петербурге. Все же это было не совсем удобно, заказывать платья, посылая все время мерки в письмах. А потому в гардеробе Императрицы преобладают платья именно марки Бризак. Следует отметить, что не только Альбер Бризак выполнял обязанности главного дизайнера-модельера фирмы. Судя по воспоминаниям А.А. Вырубовой, в семейной фирме активно работала и его жена. Более того, А.А. Вырубова прямо упомянула, что у женской половины семьи Николая II портнихой была именно m-me Brizaak. Это была мать Рене и звали ее Валентина Викторовна Бризак, урожденная Эманс (фр. Valentine Victor Brisak, (Heymans) 1865-1930). Талантливая женщина-модельер создавала такие фасоны, которые позже дали основания мемуаристам упомянуть, что женская половина семьи Николая II одевалась просто, но со вкусом. Рене Бризак также упоминал, что «Императрица очень любила мою мать, она относилась к ней с большим доверием и часто советовалась с ней относительно своих детей».

Надо признать, что мадам Бризак прекрасно учитывала особенности психологии своих заказчиц, эксплуатируя их тщеславие. Поскольку хорошо было известно, что она одевает всех дам фамилии Романовых, то она откровенно "задирала" цены.

Кроме Императриц в Модном Доме Бризак обшивалась значительная часть состоятельных дам Петербурга, принадлежащих ко двору. Так, в 1907 г., когда Лили Ден, будущая подруга Императрицы Александры Федоровны, первый раз ей представлялась, то на Лили было "простое белое платье от Брессак и шляпка, украшенная розами". Императрице наряд молодой девушки пришелся по вкусу.

«Это была высокая смуглая женщина. Всякий раз, как она появлялась, чтобы проследить за примеркой, я указывала ей на дороговизну ее услуг. Бриссак сначала смотрела на меня с обиженным выражением лица, затем с заговорщицким видом шептала: "Прошу Ваше Императорское Высочество не кому не говорить об этом в Царском Селе, но для вас я сделаю скидку". Позднее Алики рассказывала мне о том, как она посетовала на чересчур высокие цены, на что мадам Бриссак ответила: "Прошу Вас, Ваше Императорское Величество, никому об этом не сообщать, но я всегда делаю скидку для Вашего Величества". Мы с Алики от души расхохотались! Вот старая пройдоха! Она так хорошо на нас заработала, что могла жить на широкую ногу в собственном особняке в Петербурге».

При заказе каждого нового платья Александра Федоровна действительно всегда интересовалась его ценой и сетовала на дороговизну. Это не было крохоборством, это привычка, впитанная со времен небогатого детства и закрепленная при английском пуританском дворе королевы Виктории.

Счета, хранящиеся в Российском государственном историческом архиве, свидетельствуют о том, что мадам Бризак ежемесячно получала от Императрицы приличные суммы — примерно по 6-9 тысяч рублей. Если посчитать, то только в 1914 г. по счетам "V. Brisac" уплатили 19 423 руб. По тем временам это огромные деньги, вполне сопоставимые с ювелирными счетами. Хоть Императрица и считала каждую копейку, любила экономить даже на собственном гардеробе, все же она пользовалась услугами самых дорогих именитых закройщиц. Подробнее о Модном доме Бризак и его судьбе после Революции можно прочитать в разделе «Предшественники и конкуренты».

Помимо роскошных платьев в гардеробе Императрицы хранились формы тех полков, шефом которых она была. Мундиры ей, бесспорно, шли.

В домашней обстановке царица носила удобные, красивые, но недорогие вещи, чрезвычайно простое, скромное белье из тонкого полотна с незатейливыми, но искусными вышивками. Императрица старалась обходиться без помощи слуг. По утрам самостоятельно принимала ванну, прибирала волосы, сидя перед зеркалом, убирала комнату, штопала и вязала как профессиональная мастерица. В дневных нарядах также ощущалось влияние сдержанного расчетливого викторианства. Царица предпочитала белые хлопковые или шерстяные платья, ансамбли из строгой блузы и юбки, а также чайные платья для традиционного "файф-о-клок". Лили Ден оставила описание одного из подобных нарядов:

«Государыня была одета в белое. Шляпка была драпирована белой вуалеткой. У нее было белое нежное лицо, но, когда она волновалась, щеки ее покрывались бледно-розовым румянцем. Рыжевато-золотистые волосы, синие глаза, наполненные печалью. Гибкий, тонкий, как тростинка стан. На шее великолепное жемчужное ожерелье. При каждом движении головы в бриллиантах ее серег вспыхивали разноцветные искры. На руке простой перстенек с эмблемой свастики — излюбленным ее символом возрождения, — с которой впоследствии было связано множество всяких домыслов и предположений, будто Императрица была склонна к оккультизму. Эти неумные люди просто не понимали, что на самом деле значила для нее эта эмблема».

В холодное время Александра Федоровна надевала шерстяные и бархатные платья с небольшим количеством ювелирных украшений. «Императрица тогда была в ожидании наследника (имеется ввиду февраль 1904 г.), — писала А.Вырубова. — Помню ее высокую фигуру в темном бархатном платье, опушенным мехом, скрадывающем ее полноту, и длинном жемчужном ожерелье.»

Во время высочайших выходов Александра Федоровна надевала парадные, но не слишком роскошные и броские наряды. В особо торжественные дни она облачалась в традиционное придворное «русское» платье, прозванное «Императорскими доспехами» за тяжесть и неудобство. В нем она присутствовала по случаю 300-летия дома Романовых. Фрейлина Анна Вырубова сообщала: «Несмотря на усталость, Государыня была поразительно красива в своем голубом бархатном русском платье, с высоким кокошником и фатой, осыпанном жемчугами и бриллиантами; на ней была голубая Андреевская лента».

Придворные платья или как еще их называли — шлейфы, изготавливались в мастерской Ольги Николаевны Бульбенковой, носившей название Г-жа Ольга́. Почти все придворные шлейфы были изготовлены в ее мастерской и ныне хранятся в музеях: Государственном Эрмитаже, ГИМ’е, музее Метрополитен (Нью-Йорк).

Одним из самых ярких эпизодов во время царствования последних представителей рода Романовых стал роскошный бал 1903 года в Зимнем дворце. Туалеты для этого немыслимо дорогого события шились в Модной мастерской И.И. Каффи, Модном доме А. Бризак и в мастерской Надежды Петровны Ламановой, но это уже история, заслуживающая отдельного рассказа, прочесть который предлагаем в разделе «Бал 1903 года».

Гардероб Ея Величества кроме платьев был очень интересен и богат. Императрица весьма внимательно подходила и к выбору тканей. В 1902 г. ее верным поставщиком стал купец Василий Иванович Костинский. Его магазин (Б.Конюшенная д.13) предлагал лучший выбор шелковых и шерстяных тканей, а также высококачественную хлопковую пряжу. Купчиха Алиса Александровна Гиссер (Галантерейная торговля И.Труфанова на ул. Гоголя дома с 1 по 9), снабжала Императрицу лучшим бельем, английским и французским, а также драгоценными кружевами, шитыми и плетеными. Меха поставлял купец I гильдии Павел Иванович Лелянов. Шляпки самых разнообразных фасонов, а также искусственные цветы изысканных форм и оттенков приобретали в магазине Матрены Платоновны Поповой на Караванной улице.

Что касается ухода за собой и тут Императрица была довольно скромна. В ее списке значатся два парикмахера — Павел Петрович Пинассо и Генри Генрихович Делькроа. Впрочем, к их услугам Александра Федоровна прибегала в особых случаях, в домашней же обстановке предпочитала укладывать волосы самостоятельно. Лили Ден свидетельствовала:

«Ее рыжевато-золотистых волос никогда не касались щипцы для завивки, прическу она предпочитала самую простую и лишь для праздников и важных приемов изменяла своей привычке и позволяла себе более замысловатую».

Возвращаясь все к тому же письму Марии Федоровны Герингер к Ламановой, отметим, что парикмахер Генри Генрихович Делькроа мог путешествовать вместе с царской семьей в другие города и страны, вероятно, чтобы делать прически Императрице для важных приёмов.

Императрицу сложно было уличить в чрезмерном внимании к себе. На прически и макияж она тратила минимум времени, не полировала ногтей — маникюр не любили ни она, ни ее муж. Однако Александра Федоровна прекрасно разбиралась в парфюмерии предпочитала тонкие, цветочные ароматы, в том числе запах сирени и ландыша, прекрасно подходившим ее сдержанным, элегантным нарядам. «Ее Величество любила всякие цветы, — вспоминала Лили Ден, — но в особенности лилии, магнолии, глицинии, фрезии и фиалки. Любовь к цветам сродни любви к духам., и Ее Величество не была исключением. Из духов она предпочитала "Белую Розу" парфюмерной фирмы "Аткинсон". Они, по ее словам, были прозрачными, без всякой примеси, и бесконечно ароматными. В качестве туалетной воды она использовала "Вербену"».

Подобно Александре Федоровне, ее дочери предпочитали легкие цветочные ароматы фирмы «Coty». Ольга обожала парфюм «Rose Thé», Татьяна — «Jasmin de Corse», Мария в своих ароматических пристрастиях копировала мать, пользуясь парфюмом «Lilas», Анастасия использовала «Violette». Именно эти ароматы от «Coty» вслед за царской семьей начали употреблять великосветские девушки, аристократки и горожанки. В сущности, мода начала XX века на цветочные запахи пришла в Россию благодаря Императрице и ее благоухающим сиренью и фиалками дочкам. Кто знает, возможно, что и Надежда Петровна любила духи именно марки «Coty» благодаря Императрице. Точного ответа на этот вопрос пока нет, так как нашлись воспоминания сына Веры Мухиной, где он указывает иную марку духов от модного дома «Chanel».

Из драгоценностей Александра Федоровна более всего любила жемчуг, кото­рый украшал ее ожерелья, кольца, броши, серьги. Одним из самых известных ювелиров конца XIX — начала XX века считался «поставщик Его Императорско­го двора» Карл Фаберже». Изысканные безделушки, рамки для фотографий, сто­ловая посуда, уникальные ювелирные изделия изготовлялись в его мастерской, чтобы стать украшением европейских королевских дворцов, засверкать на ве­чернем туалете светских львиц, сделаться предметом гордости состоятельных людей. Сама Александра Федоровна любила драгоценности. Она умела их носить, знала, что когда, надлежит надеть, а когда украшать себя драгоценностями не следует. Обладать подобными вещами она стала лишь в России! В детстве и девичестве, кроме скромных колец и брошей, в ее распоряжении ничего не имелось. Однако она никогда не хвасталась стоимостью самих драгоценностей, хотя Ей принадлежали и уникальные ювелирные предметы.

Вот такой был наша последняя царица — красивой, утонченной, скромной, с изысканным вкусом и чувством прекрасного. Хочется верить, что когда-нибудь в ее адрес перестанут звучать нелестные эпитеты, распространявшиеся при Дворе ее завистниками и недоброжелателями.