АВТОБИОГРАФИЯ ЛАМАНОВОЙ

Минувший 2016 год был ознаменован двумя юбилейными датами, связанными с именем выдающегося русского модельера и художника театрального костюма Надежды Петровны Ламановой – 155-летием со дня ее рождения (14 (26) декабря 1861 года) и 75-летием со дня смерти (15 октября 1941 года). Имя это крупными буквами вписано в историю русской моды конца XIX – начала XX века и в историю русского театра.

Под руководством Надежды Ламановой были созданы великолепные костюмы более чем к полусотне постановок ведущих московских театров, среди них такие легендарные спектакли, как “Принцесса Турандот” Театра имени Евг. Вахтангова, “Укрощение строптивой” Центрального театра Красной армии, “Безумный день, или Женитьба Фигаро” и “Анна Каренина” МХАТа, с которым творческая судьба художника и модельера была неразрывно связана в течение 40 лет, начиная с 1901 года.

Ламановой удалось поднять искусство сочинения и воплощения театрального костюма на высочайший уровень, который, вероятно, уже никогда не сможет быть достигнут. Уникальная коллекция театральных костюмов, созданных в том числе и под руководством Надежды Петровны, хранится фондах Музея МХАТ. К сожалению, публикаций и исследований именно театрального творчества Ламановой существует не так уж много. В свое время заведующий постановочной частью МХАТа (в 1920–50-е годы) Иван Яковлевич Гремиславский, много лет проработавший рядом с Надеждой Ламановой, начал готовить монографическую статью о ней. Однако этот труд так и не был им завершен и не использовался исследователями. Среди бумаг с набросками монографии осенью 2016 года была обнаружена и незавершенная автобиография Надежды Петровны.

Значительная часть жизни и деятельности Надежды Ламановой как неординарного художника театрального костюма хорошо известна. Публикуемая же автобиография, несмотря на ряд фактологических неточностей (в первую очередь это касается даты рождения), интересна тем, что, описывая свое детство и юность, Надежда Петровна дает нам понимание истоков ее выбора творческого пути.

Автобиография написана в школьной тетрадке чернилами, с левой стороны листа карандашом сделано несколько правок; текст обрывается, в квадратных скобках конспективно передано задуманное, но не воплощенное.

Обширность фондов Музея и связанные с этим сложности их систематизации позволяют надеяться и на другие неожиданные находки, как случилось с автобиографией Н.П. Ламановой.

Екатерина ШИНГАРЕВА

Мария МАРКОВИЧ

Автобиография Н.П. Ламановой

Отец мой Петр Михайлович Ламанов, вышел в отставку в чине полковника кавалерии (он служил в гусарах) около 1860 года. Ему в то время едва исполнилось 40 лет.

Вскоре он женился по любви на дочери генерала Лишева Надежде Александровне и поселился в ее приданном имении в Копнино Нижегородской губернии. (Прим. публ.: Венчание Петра Ламанова и Надежды Лишевой прошло в селе Крутец 8 января 1861 года по старому стилю.)

Здесь родилась я (в 1861 году) и сестры-погодки Анна и Екатерина. (Прим. публ.: Семья Лишевых действительно владела селом Копнино, однако, Ламанова, вероятно, путает Копнино с селом Шутилово Лукояновского уезда Нижегородской губернии, имением отца. Именно в Покровском храме села Шутилово были крещены она (рождена 14 декабря, крещена 18 декабря 1861 года по старому стилю) и ее сестры. На эту же неточность с местом рождения указывает и карандашная приписка: “Я родилась в 1861 году 31 декабря в селе Шутилово Лукояновского уезда Нижегородской губернии, владельцами которого были мой отец и его брат, умерший вскоре после женитьбы отца, а отец мой Петр Михайлович Ламанов служил в Гроднецком гусарском полку – вышел в отставку полковником и в 60 году женился на дочери генерала Лишева, небогатого помещика Нижегородской губернии – владельца имения Копнино близ Нижнего, где и была отпразднована свадьба со всем надлежащим парадом, конфетами и танцами, музыкой, по рассказам матери моей Надежды Александровны. Мать была очень красива, образована по тому времени – говорила хорошо на французском, кончила Екатерининский институт в Москве – ныне здание дома Красной Армии. После свадьбы отец увез ее в свое имение в село Шутилово, где всем домом руководила старшая сестра отца Анна Михайловна, вдова Алексеева, женщина необразованная. Молодой женщине, совершенно не знавшей жизни, пришлось жить в довольно неудачной обстановке. Брат отца был пьяница и мот, и к женитьбе отца имение было заложено и перезаложено и, в конце концов, продано с молотка, так что отец должен был поступить на службу. Его назначили исправником в город Ардатов, куда мы и переехали в 64 или 65 году. К тому времени у матери родилась дочь Анна (названа в честь сестры отца) и Екатерина, которой было шесть недель, когда совершился отъезд после продажи имения. Имение было продано с аукциона в 1863 году – и вся семья переехала в город Ардатов, где он получил место начальника уезда – исправника”. Вероятно, год переезда в Ардатов указан ошибочно, поскольку и рождение Екатерины и назначение П.М. Ламанова исправником Ардатовского уезда относится к 1866 году.)

Странно, что хотя мне не было и 3-х лет, когда отцу пришлось продать разоренное имение, я хорошо помню сад, дом, реку, берег в Копнине. Помню, что через реку было имение помещиков Русиновых, которые приезжали к нам. (Прим. публ.: Помещики Русиновы владели частью села Шутилово. Местные жители до сих пор делят село на “русиновскую” и “ламановскую” части.)

Мать моя окончила Екатерининский институт, знала языки, умела танцевать, принимать гостей, была молода, всегда нарядно и красиво одета. Детей она любила и баловала; у нас всегда была лучшая комната в доме для детской. Старуха-нянька, гувернантка, позже – немка-бонна. Я помню даже спектакль для детей, который мать устроила нам – на нем были и Русиновы.

Хорошо помню нашу гостиную карельской березы – мебель эта долгие годы путешествовала вместе с нашим семейством.

Отец очень любил маму, подчинялся ее влиянию и детей воспитывать предоставил ей. Он был веселый, талантливый человек, музыкант-самоучка (мог по слуху сыграть любую сложную пьесу), превосходный певец, душа общества. Он никогда не болел, не впадал в уныние и счастливо прожил до 75-ти лет. (Прим. публ.: Петр Михайлович Ламанов скончался “от удара” 12 сентября 1884 года, в возрасте около 67 лет. За 5 лет до смерти вышел в отставку с должности Балахинского исправника по болезни.)

Когда разоренье выгнало нас из Копнина, он сумел получить место исправника в городе Ардатове. (Прим. публ.: Указом от 10 марта 1866 года П.М. Ламанов назначен и.д. Ардатовского уездного исправника, а 5 октября 1867 года утвержден в этой должности.) Здесь мы прожили до 1873 года, беспрестанно почему-то переезжая с одной квартиры на другую.

В общем, для меня они все имели те же главные черты: сад, большую детскую внизу, или в мезонине, баловство, потом ученье.

Как я уже говорила, с 6-ти лет у меня была гувернантка (русская), которая занималась со мной, приготовляя в гимназию.

И вот, в декабре 1870 года мама повезла меня в Нижний Новгород: здесь ее знакомая, служившая в женской гимназии классной дамой, устроила меня в класс. (Правка карандашом в левой части листа: “В 70 году поместили в Институт в Нижнем, где классной дамой была сестра моей матери София Александровна Лишева”.) Но я проучилась недолго: к весне заболела корью. Родители взяли меня в Ардатов, и там я прожила до 12-ти лет, занимаясь с приходящим учителем и с гувернанткой младших сестер.

А.К. Тарасова в роли Анны Карениной.
1937 год

Лет с 9-10 я стала зачитываться романами: под подушкой у меня всегда лежала французская или переводная английская книжка, а потом исторические романы. Вскоре у меня появились подруги – все они были старше меня. Помню уже почти взрослую девушку Машеньку Лихутину, с которой мы вместе гуляли, читали, катались, ходили в гости.

Жили мы в Ардатове по-прежнему хлебосольно, открытым домом: отец занимал большую должность, был “хозяином города”, кроме того мои родители любили гостей, приемы, праздники. Однако рядом с этим они не собирались делать из нас барышень, ожидающих женихов: мы учились усердно, и к 12-ти годам я была хорошо подготовлена к экзамену в IV класс гимназии.

За год до этого события, чтобы быть ближе к Нижнему Новгороду, где мне предстояло учиться, отец обратился к бывшему своему сослуживцу по полку, а в то время назначенному губернатором графу Кутайсову и по его протекции был переведен на должность исправника в город Балахну. (Прим. публ.: Имеется в виду генерал-майор граф Павел Ипполитович Кутайсов, губернатор Нижнего Новгорода с 1873 по 1880 годы. П.М.Ламанов перемещен на должность Балахнинского исправника 22 декабря 1873 года.)

В 1875 году меня повезли в Нижний Новгород и устроили в семье судебного следователя Казополянского, сестра которого взялась подготовить меня к экзамену. Испытание это я выдержала блестяще, и тогда мама приехала в Нижний Новгород с обеими младшими сестрами. Все мы стали ходить в гимназию – я в IV-й, Анна в II-й, а Катя в I-й классы.

Отец служил в Балахне, мы с матерью жили в Нижнем, и так как других доходов, кроме жалованья, у них не было, существование наше было очень скромное, почти бедное. Провизия и квартира в то время были очень дешевы.

И все же такая жизнь “на два дома” оказалась не по средствам: на следующий год мама осталась в Балахне, а меня отдали “на хлеба” в семью Рожиных. Девочек устроили в закрытый Институт благородных девиц тут же, в Нижнем, на казенный счет.

У Рожиных я попала в атмосферу, какой жила интеллигентная молодежь 70-х годов: чтение всевозможных книг, споры, увлечение романтической, потом “радикальной” литературой. И я сперва зачитывалась историческими романами Дюма, потом Жорж Занд, Евгений Сю, Марлитт, Фредерик.

Но вот уже около 15-ти лет я взяла в руки роман Чернышевского “Что делать?” – и новый мир открылся перед моими глазами. Словно открылось окно в широкую жизнь. Мысли о женской самостоятельной работе, о разрешении страшного вопроса “что делать?” молодому существу, выходящему на большую дорогу жизни, – возникали уже среди молодежи. И вот, казалось, мы получили ответ.

Как я уже говорила, мать моя была молода, жизнерадостна, любила балы, праздники; но свои красивые платья и детские наряды она по большей части шила сама при помощи домашней швеи – она была прекрасная рукодельница и вышивальщица.

Нарядная, завитая, ласковая и веселая – такой я помню свою мать. Она и меня хотела сделать “настоящей” девицей из хорошего дома. Мы были уже очень небогаты, однако любовь к веселью, нарядам, танцам делала наш дом в Нижнем Новгороде привлекательным для молодежи: приходили воспитанники кадетского корпуса, запросто танцевали у нас, а с 14 лет меня “вывозили” на кадетские балы.

Когда мне было лет 16 (я уже кончала гимназию), старшая сестра отца, Анна Михайловна, получила большую сумму после ликвидации дел Скопинского банка, и передала из них нам 10 тысяч рублей – на них мы довольно долго жили. (Прим. публ.: Речь идет о громкой истории с финансовой “пирамидой” Скопинского банка, который был признан банкротом в 1882 году. Об этом процессе, в частности, писал молодой А.П.Чехов, тогда корреспондент “Петербургской газеты”. Вероятно, Ламанова ошибается в хронологии получения денег после ликвидации дел банка.)

В это же время родилась сестра моя Мария, а потом Соня, и я очень привязалась к малюткам.

Но жизнь уже стучалась в мою девичью светелку: я встретила человека, которого полюбила. Он был женат, лет на 20 старше меня, но умен, красив и, главное, очень влюблен. Около года длилась внутренняя борьба, но однажды я собрала свой немудреный багаж и ушла из дому – ведь я была свободной женщиной, могла распоряжаться своей судьбой.

Для родителей и родственников мой “побег“ и “незаконное сожительство” были большим ударом, и первое время они “не принимали” меня.

Однако это были уже времена расцвета “нигилизма” (1879–80 годы), и взгляды интеллигенции претерпевали большие изменения. Мало-помалу острота протеста стерлась, и когда через 1 1/2 год внезапно от удара умер мой избранник, я вернулась к отцу.

О. Л. Книппер-Чехова в роли Полины в спектакле «Враги». 1935 год

Но эти полтора года сформировали из меня человека. Я поняла, что без экономической независимости не может быть свободы для женщины, стало быть, нужно уметь зарабатывать деньги. Но чем же?

Как я уже говорила, мать наша была превосходная рукодельница и, кроме того, светская женщина. Чувство линии, красок, стремление к декоративности были разбужены во мне очень рано. Помню небольшой эпизод: я в розовом платьице и голубых перчатках кажусь себе необычайно шикарной… И вдруг громкий смех и восклицанье: “Что это за попугай?” – Козловский, втайне обожаемый, изящный и недоступный молодой человек, насмешливо смотрит на мой изысканный туалет!

Впервые тогда, в 11 лет, я критически осмотрела себя в зеркало и отделила одежду от своего я. В другой раз он сказал:

– Зачем вы ноги гусем ставите?

И я перестала косолапить, стала следить за походкой, манерами, одеждой.

Училась я блестяще, была настойчива, изобретательна и самолюбива. Но чем же заняться все-таки?

Знакомство со знаменитой нижегородской портнихой Татьяной Степановной Войткевич подсказало мне решение, само собой напрашивающееся в моем положении: я стала учиться у Татьяны Степановны шитью и кройке. [Характеристика и биография Войткевич; условия работы; клиентура; наиболее богатые интересные или известные заказчицы; отношения к автору и к Войткевич со стороны этих барынь. Чему, главное, учила Войткевич и в чем секрет ее успеха].

Итак, судьба толкнула меня на дорогу портнихи. Но общественное положение отца, образование, знакомства, связи и наследственная склонность к украшению жизни помогли мне почти сразу, минуя черную работу швеи, войти в круг мастериц художниц.

В 1883 году я решилась на второй самостоятельный шаг: переехала в Москву и стала работать в мастерской Суворовой. (Прим. публ.: Во всех других документах, в том числе и в трудовом списке, Ламанова указывает иную последовательность: 1883 год – школа кройки Суворовой, 1884–1885 – работа в мастерской Войткевич.)
[Подробно о том, как и где жила в Москве, уклад жизни, обстановка, знакомства, цены на квартиру, еду; времяпрепровождение; часы и напряженность работы.
Мастерская: ее устройство, характер отношений между содержательницей, главной мастерицей и остальными портнихами, распределение труда, специализация, особенности каждой, оплата, горячие и мертвые сезоны.
Заказчицы: характер клиентуры; особо оригинальные или богатые дамы; их требования; курьезы; “знаменитости” (о Кувшинниковой и “Попрыгунье”). (Прим. публ.: Имеется в виду Софья Петровна Кувшинникова, ставшая прототипом главной героини рассказа А.П.Чехова “Попрыгунья”.) Быт богатой Москвы].

Публикацию подготовили

Екатерина ШИНГАРЕВА, Мария МАРКОВИЧ

Предлагаем также ознакомиться с реконструкцией биографии Надежды Петровны Ламановой в разделе "БИОГРАФИЯ".