ЛИЛЯ ЮРЬЕВНА БРИК

❝ Чтобы лучше понять Лилю, просто необходимо было ее полюбить…❞

Рита Райт, переводчица

Муза поэта Владимира Маяковского, хозяйка известного литературного салона в Москве, Лиля Юрьевна Брик (урожденная Лиля (Лили) Уриевна Каган) родилась 11 ноября 1891 года в еврейской семье Урия Александровича Кагана и Елены Юльевны Каган (в девичестве Берман). Отец ее служил юрисконсультом в Австрийском посольстве, а мать преподавала музыку. Через пять лет, 24 сентября 1896 года родилась ее младшая сестра Эльза Юрьевна Триоле (урожденная Каган), благодаря которой в 1915 году и случилось судьбоносное знакомство Лили с Маяковским, перевернувшее жизнь всех причастных.

Но подробной остановки на любовных треугольниках не будет, потому что воздержалась от этих рассуждений даже Майя Михайловна Плисецкая, оставившая в мемуарах такую запись:

«Вокруг ее имени накручена уйма чертовщины, осуждений, ненависти, укоров, домыслов, сплетен, пересудов. Это была сложная, противоречивая, неординарная личность. Я не берусь судить ее. У меня нету на это прав…».

Кроме того, это не тема нашего исследования. Интересно другое — у кого из модельеров одевалась Лиля Юрьевна и, конечно же, история фотографий Лили и Эльзы в нарядах от Ламановой. Никак не обойти и тему магнетической привлекательности на первый взгляд некрасивой Лили — ведь о ней продолжают говорить и писать спустя уже много лет после смерти.

И тут, как кажется, один из секретов семья Лили, в которой ее очень любили. Отец Лили, Урий Александрович, свою дочь обожал и боготворил, несмотря на все её выходки. Достаточно двух примечательных эпизодов из воспоминаний Лили:

«1905 год начинался для меня с того, что я произвела переворот в своей гимназии в четвертом классе. Нас заставляли закладывать косы вокруг головы, косы у меня были тяжелые, и каждый день болела голова. В это утро я уговорила девочек прийти с распущенными волосами, и в таком виде мы вышли в залу на молитву. Это было ребяческое начало, после которого революция вошла в сознание. Класс разделился на равнодушных и сознательных. Мы собирали деньги, удирали на митинги. Моей подруге было легче, а я каждый день выдерживала бой. Папа распластывался перед дверьми и кричал, что я выйду из дому только через его труп, не от того, что не сочувствовал, — боялся за меня. Я плакала и удирала с черного хода.

<...>Я поступила в студию Швегерле, которая считалась тогда образцовой. Лепили голую модель, голову, раз в неделю рисовали. Заезжал ко мне из Киссингена папа. Он очень просил меня вернуться с ним в Москву, он плакал над моими погрубевшими от работы руками, гладил и целовал их, приговаривая:
❝ Посмотри, Лилинька, что ты сделала со своими красивыми ручками! Брось все это, поедем домой❞. Но я решила твердо сделаться Праксителем».

Похоже, что в семье Лиле никто никогда не говорил, что она некрасива. Напротив, ей восхищались и мама и сестра. Из воспоминаний Эльзы Триоле:

«У нее был большой рот с идеальными зубами и блестящая кожа, словно светящаяся изнутри. У нее была изящная грудь, округлые бедра, длинные ноги и очень маленькие кисти и стопы. Ей нечего было скрывать, она могла бы ходить голой, каждая частичка ее тела была достойна восхищения. Впрочем, ходить совсем голой она любила, она была лишена стеснения. Позднее, когда она собиралась на бал, мы с мамой любили смотреть, как она одевается, надевает нижнее белье, пристегивает шелковые чулки, обувает серебряные туфельки и облачается в лиловое платье с четырехугольным вырезом. Я немела от восторга, глядя на нее».

А такой ее увидела в 1914 году балерина Александра Доринская:

«Пася» Доринская. Балерина у Дягилева и учительница Л.Ю. Брик

«Среднего роста, тоненькая, хрупкая, она являлась олицетворением женственности. Причесанная гладко, на прямой пробор, с косой, закрученной низко на затылке, блестевшей золотом своих воспетых... «рыжих волос». Ее глаза... были карими и добрыми; довольно крупный рот, красиво очерченный и ярко накрашенный, открывал при улыбке ровные приятные зубы. Бледные, узкие, типично женские руки, с одним только обручальным кольцом на пальце, и маленькие изящные ножки, одетые с тонким вкусом, как, впрочем, и вся она, в умелом сочетании требований моды с индивидуальностью подхода к ней. Дефектом внешности Лили Юрьевны можно было бы посчитать несколько крупную голову и тяжеловатую нижнюю часть лица, но может быть, это имело свою особую прелесть в ее внешности, очень далекой от классической красоты».

Лиля Брик была хорошо образованна, эрудированна, интеллигентна, знала иностранные языки. Она была разносторонней личностью — пробовала себя в разных отраслях деятельности: занималась музыкой, скульптурой, писала сценарии к фильмам, изучала классический танец и сама пробовала танцевать. В их с Осипом Бриком квартире в Петрограде в 1918 году было две комнаты — библиотека и танцевальная, в которой была приделана к стене длинная палка, а у противоположной стены поставлено зеркало, и каждое утро у них был форменный танцкласс в пачках и балетных туфлях. И позднее, в 1923 году, Лиля пишет Эльзе, что по утрам делает экзерсис. Танцевала она для того, чтобы лучше разбираться в искусстве балета и вообще чтобы быть грациознее. Как она сама говорила: «Ведь играют же люди на рояле для себя, а не в концерте».

Хорошо чувствуя колористику и понимая тип своей внешности она решила выкрасить стены собственной комнаты в насыщенный синий цвет, который гармонично сочетался с рыжим цветом ее волос и делал матовую кожу еще белее.

Лиля Юрьевна знала толк в моде и обращала большое внимание на одежду. Она была изобретательна в своих нарядах, могла из ничего соорудить элегантную вещь, правильно посоветовать. У нее была собственная формула соблазнения не без помощи одежды, конечно:

«Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешить ему то, что не разрешают ему дома. Например, курить или ездить, куда вздумается. Ну а остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».

Достаточно вглянуть на некоторые фотографии, чтобы заметить и великолепную обувь и шелковые чулки — пожалуй, самый любимый предмет ее гардероба. На их приобретение Лиля никогда не жалела денег, надевала их даже когда болела и лежала с температурой:

ЛЮБ-ВВМ (Апрель 1918 г. Петроград-Москва)

🖂 «Настроение из-за здоровья отвратительное. Для веселья купила краcных чулок, и надеваю их когда никто не видит — очень весело!!»

Чулки Лиля приобретала заграницей, а если сама не выезжала, то просила Эльзу купить их в Париже:

ЛЮБ-ВВМ, ОМБ (14 ноября 1921 г. Рига-Москва)

🖂 «Отложила деньги на поездку, а остальные почти все истратила, причем абсолютно неизвестно на что, т.к. ничего, кроме пятнадцати пар шелковых чулок и пары отвратительных туфель, кот. носить невозможно, не купила»

Встречаются публикации, в которых пишут, что Лиля Юрьевна носила капроновые или нейлоновые чулки, что неверно для 1920-х, потому что и те и другие появились только в 1938 году.

Покупала Лиля заграницей не только чулки и готовые наряды, но и хорошие ткани для пошива одежды, причем не только себе, Осипу Брику, Владимиру Маяковскому, но и домработнице, которую ласково называла Аннушкой. По устному сообщению Л.А. Гринкруга, у нее была портниха, проживавшая в Фурманном переулке, но личность ее установить, увы, не удалось. Как и Фурманный переулок, так и Надежду Петровну Ламанову, Лиля упомянула в переписке с Маяковским лишь единожды, задавая ему вопрос об оплате долга за услуги:

ЛЮБ-ВВМ, ОМБ (17 ноября 1921 г. Рига-Москва)

🖂 «Долг Ламановой уплочен? А в Фурманном?»

Ответ Маяковского был довольно краток:

ВВМ-ЛЮБ (28 ноября 1921 г. Москва-Рига)

🖂 «Ламановой заплатил все уже давно, даче то же
с Фурманным окончу в субботу»

Когда состоялось знакомство Лили Брик и Надежды Ламановой точно неизвестно. На протяжении нескольких лет, начиная с 1920 года, Брики и Маяковский летом снимали дачу в подмосковном Пушкино. Пасынок Лили Юрьевны, Василий Васильевич Катанян, оставил в своих воспоминаниях такую запись, относящуюся к лету 1924 года:

«Лиля увлеклась шитьем платьев из ситцевых русских платков, отделывая их красивыми пуговицами, которые привезла из-за границы. Она их носила сама и дарила приятельницам. Ламанова, встретив Лилю в Пушкине в таком платье, пришла в восторг, Лиля привела ее на дачу, сняла с себя платье и подарила ей. Все очень смеялись».

Ни для кого не секрет, что Лиля Брик и Эльза Триоле демонстрировали платья Ламановой, но когда, кем и главное где были созданы эти фотографии? Классический набор ответов на эти вопросы почти в каждой публикации и даже в атрибуции фотографий в музеях гласит: датировка 1924 или 1925 год, автор фотографий Александр Родченко, место создания Париж, редакция газеты «Ce soir» (перевод "Сегодня вечером"). Но не все так просто и однозначно. Поиск ответов начался именно с газеты.

Все дело в том, что французская ежедневная газета «Ce soir», руководимая Луи Арагоном (супругом Эльзы Триоле) и Жан-Ришаром Блохом, была основана только в 1937 году, а фото Лили и Эльзы датируются не позднее 1925 года. Много пришлось пересмотреть разных французских газет и журналов, прежде чем нашлась книга Бенгта Янгфельдта «Любовь это сердце всего», изданная в 1982 году. Это важно, потому что издание 1991 года уже не содержит ценной ссылки на заветную публикацию. Ей оказалась французская газета «Excelsior-Dimanche» от 21 октября 1923 года, вырезку из которой Лиля Брик хранила в своем личном архиве. В ней опубликованы нижеследующие фотографии в том, порядке, в котором мы их здесь приводим (в оригинале слева направо).

Публикация сопровождалась следующим текстом:

«КАК НЕДОСТАТОК СЫРЬЯ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ ВЛИЯЕТ НА МОДУ

В стране Советов не хватает сырья, и дизайнерам приходится творить чудеса, чтобы прилично одевать своих клиентов. Одна из них гениальна — используя неожиданные материалы, создает очень красивые вещи. Взгляните на эти три фотографии элегантных московских дам, одетых ею. Вы бы сильно удивились узнав, что красивое платье справа (в нашей публикации фото Лили снизу), выполнено из плотной мешковины, украшенной цветной вышивкой? Эта шляпа, если не ошибаюсь, сделана из лыка, которое мы используем для упаковки (фото Эльзы в шляпке). Шляпка украшена цветным сухим горошком! Что касается платьев слева (совместное фото Лили и Эльзы), то они полностью изготовлены из хлопчатобумажных полотенец».

Оригинал на французском: «COMMENT LA MODE SUPPLÉE AU MANQUE DE MATIÈRES PREMIÈRES DANS LA RUSSIE DES SOVIETS

Les matières premières manquent au pays des soviets, et les couturières doivent réaliser des prodiges pour habiller décemment leurs clientes. L'une d'elles, très ingénieuse, emploie des matériaux bien inattendus et dont elle tire de fort belles choses. Considérez ces trois photographies représentant des élégantes de Moscou habillées par elle. Vous dounteriez-vous que cette jolie robe, à droite, ast faite de grosse toile à sac avec broderies de couleurs? Ce chapeau, si seyant, est confectionné avec cette paille de bois dont on sesert pour les emballages. Il est garni avec des pois secs coloriés! Quant aux robes de gauche, elles sont entièrement fabriquées avec de la toile à torchons garnie de papier».

Автор заметки и фотограф в газете не указаны. Мог ли фотографом выступить Александр Родченко? В принципе мог, они были знакомы со 2 октября 1920 года и он много снимал Бриков и Маяковского — это факт. Но в Париже Родченко впервые побывал только в 1925 году. Сам Родченко вел дневник и вот его записи, относящиеся к 1923 году:

«Володя написал «Про это» — первый раз он читал поэму на Водопьяном. Комната была голубая и пятиугольная из-за камина — стол, кровать Лили Юрьевны и рояль. Так как всегда была масса народу и некотороые садились на кровать, то я сделал табличку — «Никто не садится на кровать». Кроме того, я сделал фонарь для лампы из фанеры и кальки.

Лилечка полулежала на кровати, а Володя стоял и читал. Были А. Луначарский, Николай Асеев, остальных не помню. Читал Володя с необычайным подъемом, Лиля Юрьевна, очень довольная, улыбалась. После чтения было небольшое обсуждение. Анатолий Васильевич высказался одобрительно.

Я начал фотомонтажи для «Про это». Лилю Юрьевну и Володю снимал для них Штеренберг, а я еще тогда не снимал» (А.М. Родченко Из рукописи «Работа с Маяковским»).

Абрам Петрович Штеренберг, фотограф

Давид Петрович Штеренберг, художник

Абрам Петрович Штеренберг (1894—1979) фотокорреспондент, один из пионеров Советской фотографии. Он был младшим братом Давида Петровича Штеренберга (1881—1948), русского и советского художника, вернувшегося из Франции в Россию после Революции, и ставшего по приглашению А. Луначарского заведующим Отделом ИЗО Наркомпроса (1918-1920). Напомним читателям, что Мастерские современного костюма, руководимые Надеждой Ламановой, были созданы при художественно-производственном подотделе ИЗО Наркомпроса. Давид Петрович Штеренберг с женой жили в одной квартире с Бриками в Полуэктовом переулке в 1919—1920 гг., пока Брики не переехали в Водопьяный переулок. Общение их на этом, разумеется, не прекратилось, вместе они и на даче в Пушкино отдыхали...

Но вернемся к Абраму Петровичу. Его самые известные работы это портреты В.В. Маяковского, М.А. Булгакова, К.С. Станиславского, С.М. Эйзенштейна, В.Э. Мейерхольда и многих других известных и знаменитых персон. Снимал он также актеров в постановках театров, в том числе МХАТ и театра им. Евг. Вахтангова. Самой значимой наградой в его жизни стала золотая медаль, присужденная на Международной выставке 1925 года в Париже в классе «Фотография и кинематография». Давид Петрович там же и тогда же удостоился диплома вне конкурса в классе «Искусство и индустрия книги».

Ниже одна из атрибутированных фотографий Лили Брик, выполненная Абрамом Петровичем Штеренбергом в 1923 году.

Впрочем, прямых доказательств того, что именно Абрам Петрович был автором той фотосессии нет. Реальность такова, что в открытых источниках нет ни одного воспоминания о создании этих фотографий. Явно одно, что выполнял их не Александр Родченко.

Но попытки выяснить правду на этом не останавливаются. В книге «Ставка — жизнь. Владимир Маяковский и его круг» Бенгт Янгфельдт упоминает, что в Англии фотографии Лили Юрьевны были опубликованы с комментарием: «Советская мешковатая мода». Посмотрим, так ли это. 24 октября 1923 года в английской газете «The Sketch» действительно были опубликованы фотографии Лили Брик и Эльзы Триоле под заголовком: «Советская мода: Шик из мешковины и простыни» (англ. «Soviet fashion: Sackcloth and Sheeted Chic»). Две из фотографий дублировались во французской газете.

Фотография Лили Брик, сидящей на стуле, сопровождалась комментарием: «Элегантное платье из мешковины с вставкой из турецкой ткани для занавесок» (англ. «trimmed with a turkish wall curtain: an elegant dress of sacking»).

Совместное фото Лили и Эльзы комментировалось так: «Слева (на Лиле): платье из простыни, украшенное вставками из украинского ковра, шляпа с тесьмой. Справа (на Эльзе): платье из крестьянских платков и салфеток. Шляпка из искусственной кожи» (англ. «sheets and parts of an ukraine carpet, and string hat (L.): peasant shawls and serviettes with a hat of imitation leather horse-straps»).

Следующая фотография Лили в шляпке описывается так: «Шляпа, надетая к пальто из мешковины, отделана сушеным и полированным горошком» (англ. «trimmed with dried and polished peas: a bass hat worn with a sacking coat»).

На последней фотографии в этой публикации можно увидеть на Эльзе ту же шляпку, которая крупным планом была опубликована во французском издании. Описание: «Модель из кухонных украинских полотенец с боковыми вставками из сатина» (англ. «kitchen towels, adorned with ukraine towels: a model with sateen side panels»).

Общая заметка не оставляет никаких сомнений в том, что это работа Ламановой:

«Советская власть усложнила создание моды, но известная московская портниха мадам Ламанова с изобретательностью подходит к проблемам нужды. Она использует странные материалы для создания шикарных платьев, такие как мешковина, ремни, даже не из натуральной кожи, сушеный горох, старые ковры, полотенца и салфетки. Никто не согласится на то, чтобы кроить из ценной мешковины, поэтому модистка должна разрабатывать соответствующие стили».

Были ли вывезены платья Ламановой заграницу? Да, но только не в Париж, а в Берлин. Все дело в том, что в 1923 году до дат публикаций в газетах Англии и Франции Лиля не была в Париже, а Эльза не была в Москве. Вместе они оказались в Берлине в начале сентября 1923 года. Одна из фотографии той самой фотосессии наконец-то позволяет идентифицировать авторство — на ней автограф фотографа Жермены Крулль (1897-1985).

Фотограф Жермена Крулль. Автопортрет

Биография Жермены Крулль была весьма насыщенной. Она была политически активна в период с 1918 по 1921 год. В 1919 году она перешла из Независимой социалистической партии Баварии в Коммунистическую партию Германии и была арестована и заключена в тюрьму за помощь в попытке побега большевистского эмиссара в Австрию. В 1920 году была изгнана из Баварии за коммунистическую деятельность, и вместе с любовником Самуэлем Левитом поехала в Россию. После того, как Левит бросил ее в 1921 году, Крулль была заключена в тюрьму как «антибольшевистка» и изгнана из России. С 1922 по 1925 год жила в Берлине, где возобновила свою фотографическую карьеру. Она и Курт Хюбшманн (позже известный как Курт Хаттон) работали вместе в берлинской студии между 1922 и 1924 годами. Кстати, ее работы нередко сравниваются с работами Александра Родченко.

Интересно, что поездка в Берлин была не только развлекательной — она оформлялась как командировка, о чем свидетельствует письмо Маяковского Лиле, уехавшего в Москву раньше Бриков:

ВВМ-ЛЮБ (Втор. пол. сентября 1923 г. Москва-Берлин)

🖂 «Вот тебе дорожные советы:

1) Возьми обязательно в Полпредстве (от тов. Дмитриева) разрешение на ввоз ваших манаток а) свидетельство что вы возвращаетесь из командировки, б) точный перечень ввозимых вещей (это для нашей границы. Кажется я тебе этого не сказал в Берлине)».

И это еще не все. В архиве Ламановой сохранились снимки Лили Брик и Надежды Макаровой-Масловой в другой обстановке, но в тех же платьях, которые были опубликованы в иностранных газетах. По всей видимости, прежде чем выбрать модели для показа за границей, в Москве была организована предварительная фотосессия. И ее как раз мог снимать Абрам Петрович Штеренберг.

Ниже фотография Лили Брик в головном уборе с предыдущей фотографии крупным планом.

Более полную серию фотографий этой фотосессии можно увидеть в разделе «Период Советской власти». Есть еще две фотографии Лили в платьях от Ламановой из архива самой Надежды Петровны. Они были опубликованы в книге Т.К. Стриженовой «Soviet Costume and Textiles 1917-1945».

Есть все основания утверждать, что эти платья не были показаны на Международной выставке в Париже 1925 года. Их видели в газетах Англии и Франции, и наша страна не могла себе позволить показать то, что уже было показано два года назад. Кроме того, Надежда Макарова оставила свои воспоминания о процессе создания коллекции непосредственно для Выставки.

Лиля Брик не была в Париже в 1925 году и Выставку не видела. В качестве участника на ней побывал Владимир Маяковский, написавший в письме Лиле свою оценку увиденного там:

ВВМ-ЛЮБ (2 июня 1925 г. Париж-Москва)

🖂 «Выставка скучнейшее и никчемнейшее место. Безвкусица которую даже нельзя себе представить».

А если бы Лиля была тогда в Париже, то, возможно, мы и не узнали, что она одевалась у известного французского модельера Мадлен Вионне (фр. Madeleine Vionnet). В одном из писем Брик просила Маяковского оплатить услуги Мадлен. Отметим, что Вионне входила в состав высочайшего жюри Выставки 1925 года.

15 декабря 1929 года Лиля Юрьевна записала в дневнике:

«Думают, что форма не играет роли. А я говорю, что новое платье может подогреть чувство».

На протяжении всей жизни Лиля и Эльза старались очень хорошо одеваться и следить за модой. Эльза отправляла Лиле в Москву предметы одежды, потому что в Париже это было дешевле и проще купить, Лиля, не оставаясь в долгу, отправляла продуктовые посылки. Эльза Триоле с 1937 года вела модную колонку в журнале «Regards», с 1938 года страницу мод в газете «Се Soir». Начиная с 1931 года Эльза подрабатывала изготовлением бус и другой бижутерии, продавая эти украшения в парижские дома мод:

Триоле-Брик (26 января [1938])

🖂 «Сделала мимоходом несколько моделей бус и сумку для Lucien Lelong. Сумка смешная, прозрачная вся, как из стекла (вечерняя), так что видно все внутри лежащее, все должно быть красивое! Пудреница, деньги и любовные письма. Я продала «идеи», первую модель, делать их не буду. Это невыгодно, но зато никакой возни, одно удовольствие».

В 1975 году состоялось еще одно очень интересное знакомство с одним из ярчайших представителей модной индустрии. Лиля Брик с Василием Катаняном улетали в Париж консультировать выставку Маяковского «ХХ лет работы» и сниматься по этому случаю на телевидении. Шереметьево. Рейс Токио — Москва — Париж. Пока самолет заправлялся, транзитные пассажиры слонялись по залу. Среди них был Ив Сен-Лоран, который возвращался в Париж после шоу в Японии. Этот король парижской моды, поглазев на толпу в зале ожидания, сказал своему директору Пьеру Берже: «Унылое зрелище! Никогда не видел такого количества толстых женщин в черном. Не на ком глаз остановить. Вот разве что на той элегантной даме в зеленой норковой шубке. Видимо, от Диора?». Пьер ответил, что это Лиля Брик, сестра Эльзы Триоле, и что он ее знает. Знакомство состоялось в самолете, Ив прислал два бокала шампанского Лиле и Василию Абгаровичу и попросил адрес отеля, в котором они планируют остановиться.

Сен-Лоран дарил ей много вещей и бывал польщен, когда она появлялась в его туалете. Василий Васильевич Катанян припоминал фиолетовые бархатные брюки, синий с серебром казакин, блузы с рукавами-пуфами, высокие браслеты, пояса из перьев... «О какой моде может идти речь в мои годы?» — спросила Ива Сен-Лорана Лиля Юрьевна, когда он помогал ей надеть суконное пальто цвета бордо, отделанное сутажем. Но он ответил, что есть женщины, которые живут вне моды. К ним он относил Катрин Денев, Марлен Дитрих и теперь вот Лилю Брик.

К ее восьмидесятипятилетию он сочинил платье, которое она надела один раз, как было задумано художником. В дальнейшем платье ожидала честь экспонироваться в Музее моды Ив Сен-Лорана на улице Риволи, рядом с туалетом Маргерит Юрсенар, который он тоже сделал на один вечер, когда ее посвящали в академики. Но у платья Лили оказалась иная, живая судьба. Она передала платье Алле Демидовой для прочтения на эстраде ранее запрещенного «Реквиема» Анны Ахматовой.

О сохранившихся вещах... К сожалению, не сохранилось ни одного платья Лили Юрьевны. В коллекции Александра Васильева есть пальто из гардероба Брик, выполненное в Париже в Доме моды Мадам Грэ (франц. Madame Grès 1903-1993). Его носила когда-то Эльза Триоле, ближе к концу жизни предпочитавшая работы непревзойденного мастера драпировок.

«Лиля Брик — это женщина, которая всю себя посвятила своей личной жизни», — сказал однажды литературный критик Зиновий Паперный. Можно ли согласиться с этим высказыванием? И да и нет. У Лили Брик не было детей, но она очень старалась проявить заботу о людях не только близких, но даже иногда совершенно незнакомых. В этом отношении хорошо высказалась актриса и режиссер Александра Вениаминовна Азарх-Грановская, которую, к слову сказать, одевала Ламанова в спектакле «Мистерия-буфф» по пьесе Маяковского:

«Уверяю вас, что в ней было что-то непохожее на всех и что в ней непременно... Это явление все-таки — Лиля Юрьевна, это явление. Это не просто — вот она женщина, вот она там спала — не спала... Не в этом дело. Я хочу ответить по поводу того, что вот, как сказала Райт, что «когда ей нужны люди...». Вероятно, в какой-то мере это, может быть, и было, но я вас спрошу, чем же я-то, уже без ноги, на костыле, была ей нужна? Я встретила ее на концерте, когда Эфрон Наталья Григорьевна читала Триоле «Авиньонские любовники». Не виделись мы много-много лет. Я была в первом ряду и вдруг вижу: поднимается Лиля Юрьевна, бросается ко мне, на этом концерте, очень меня восторженно целует, обнимает. Вася стоит в стороне и даже не подходит. И мы разговариваем там о разных вещах. Я говорю: «Знаешь, я очень бы хотела прочесть книгу — у меня нет ни Триоле, ни Арагона последних книг — ничего этого нету». В общем, мы поговорили. Это был очень интересный эпизод, потому что я вернулась в первый ряд, где сидели все родные Эфрон, которая читала, и они стали спрашивать: «Слушай, Шура, а покажи же, пожалуйста, где Брик, где Лиля Юрьевна Брик». — «Так я же с ней сейчас разговаривала!» — «Это Лиля Юрьевна Брик?!» Разочарованию их не было конца. Сейчас она не так уж очаровательна, как о ней говорили в свое время, но я вот только к тому вспомнила этот эпизод, что она сразу пришла — «У нас машина, я отвезу вас домой». Я говорю: «Лиля Юрьевна, спасибо, мне не надо, потому что я тут со всей семьей Эфронов, у них тоже машина, и меня довезут». Прошло два дня. Лиля Юрьевна звонит мне по телефону: «Александра Вениаминовна, вы хотели прочесть книги Триоле и — я вам сейчас их принесу». — «Лиля Юрьевна, это же трудно, тяжелые». — «Ничего не трудно, я с удовольствием принесу...» Через полчаса она появилась с грудой книг, которые она мне притащила. Зачем ей это было надо? Она никак не была заинтересована».

Умерла Лиля Юрьевна 4 августа 1978 года, выпив смертельную дозу снотворного. Накануне она сломала шейку бедра и стала лежачей больной. Не желая обременять никого уходом за собой, она приняла страшное решение о самоубийстве. У нее нет могилы, тело по ее завещанию было кремировано, а прах развеян на одном из подмосковных полей под Звенигородом. На опушке леса установлен камень, на котором выбиты инициалы Л.Ю.Б., что при бесконечном прочтении складывается в вечное «Люблю»...

*****

Благодарим за организацию сотрудничества с Национальной библиотекой Франции и за помощь в переводе с французского Сергея Юрьевича Можайкина.

Автор публикации Яна Виноградова.

Использованные источники:
🕮 В.В. Маяковский и Л.Ю. Брик: Переписка 1915-1930. Янгфельдт Бенгт (составитель). Стокгольм. Almovist & Wiksell International. 1982.г. 304с.
🕮 Ставка — жизнь. Владимир Маяковский и его круг. Бенгт Янгфельдт; пер. со швед. Аси Лавруши и Бенгта Янгфельдта. - Москва : CORPUS : АСТ, cop. 2016. - 526 с.
🕮 Лиля Брик — Эльза Триоле. Неизданная переписка (1921-1970)/Сост., вступ. ст. В.В. Катаняна. — М.: Эллис Лак, 2000. — 688 с.
🕮 Лиля Брик. Пристрастные рассказы. Составители — Я.И. Гройсман, И.Ю. Генс. Художественное оформление — В.В. Петрухин. Нижний Новгород: ДЕКОМ. — 2011. 368 с. (Серия: «Имена»).
🕮 Лиля Брик. Жизнь / Василий В. Катанян. — 2-е изд., испр. — М.: «Захаров», 2016. — 288 с.: ил.
🕮 Strizenova Tatiana "Soviet Costume and Textiles 1917-1945" Published by Flammarion, 1991
🕮 Родченко А.М. Статьи. Воспоминания. Автобиографические записки. Письма. М. Советский художник. 1982 г. 224 стр., илл.
🕮 Лаврентьев А.Н. Ракурсы Родченко. М. Искусство. 1992г. 222 с.
🕮 Азарх-Грановская А. В. Беседы с В. Д. Дувакиным. Воспоминания. Серия: Прошлый век. М. Изд. Мосты культуры 2001г. 200 с.
🕮 Плисецкая Майя. Я, Майя Плисецкая… Фотографии. М Новости 1994г. 496 с.

🗒 РГАЛИ, Фонд 2057, опись 1, ед. хр. 687 Фотография Штеренберга Абрама Петровича 1930 г.

🗎 Газета «Excelsior-Dimanche» 21 октября 1923 года
🗎 Газета «The Sketch» 24 октября 1923 года

• https://russiainphoto.ru/search/?paginate_page=1&author_ids=3893
• https://vk.com/club131370554
• https://museum-online.moscow/entity/OBJECT/iss3_vvm_46880?index=33&paginator=entity-set&entityType=EXHIBITION&entityId=iss3_vvm_4067532&attribute=objects
• https://pushkino.tv/news/kray-rodnoy/168898/?sphrase_id=2058081&forgot_password=yes&backurl=%2Fnews%2Fkray-rodnoy%2F168898%2F%3Fsphrase_id%3D2058081
• https://book-cover.ru/covers/vladimir-mayakovskiy-pro-eto-1.html
• https://www.pinterest.ru/pin/356417758008195877/
• https://arzamas.academy/materials/1792
• https://classic-art-ru.livejournal.com/543403.html
• https://newsland.com/community/8307/content/zhenshchina-i-fotoapparat-woman-camera/6612932